Я понял, что его
религиозная мораль попала в столкновение с своего рода «политикою». Он Тертуллиана «О зрелищах» читал и вывел, что «во славу Христову» нельзя ни в театры ходить, ни танцевать, ни в карты играть, ни многого иного творить, без чего современные нам, наружные христиане уже обходиться не умеют. Он был своего рода новатор и, видя этот обветшавший мир, стыдился его и чаял нового, полного духа и истины.
Неточные совпадения
Больше того, религия, которую хотят целиком свести к
морали, в целостности своей находится выше
морали и потому свободна от нее:
мораль существует для человека в известных пределах, как закон, но человек должен быть способен подниматься и над
моралью [Одним из наиболее ярких примеров преодоления
морали является война, поэтому так трудно морально принять и оправдать войну, и остается только
религиозное ее оправдание.
И это потому, что он не видел в религии самостоятельной области духа, и не считал
религиозного сознания совершенно особой, самобытной стихией сознания вообще, но рассматривал религию исключительно в плоскости этики, считая ее как бы музыкой
морали и, пожалуй, ее восполнением.
ЕСИ, синтетическое
религиозное суждение a priori, есть единственная опора религии, без которой она не существует, подобно тому как искусство не существует без красоты или
мораль без различия добра и зла.
Интеллигенция скорее напоминала монашеский орден или
религиозную секту со своей особой
моралью, очень нетерпимой, со своим обязательным миросозерцанием, со своими особыми нравами и обычаями и даже со своеобразным физическим обликом, по которому всегда можно было узнать интеллигента и отличать его от других социальных групп.
«Мыслящий реалист» чужд всякой мечтательности и романтизма, он враг всяких возвышенных идей, не имеющих никакого отношения к действительности и не реализуемых, он склонен к цинизму, когда речь идет об изобличении иллюзий
религиозных, метафизических и эстетических, у него культ дела и труда, он признает лишь естественные науки и презирает науки гуманитарные, он проповедует
мораль разумного эгоизма не потому, что он был эгоистичнее «идеалистического» типа, — наоборот эгоистичнее был «идеалистический» тип, — а потому, что он хотел беспощадного разоблачения обманных возвышенных идей, которыми пользовались для самых низменных интересов.
Он учит (по Гервинусу), что
мораль, так же как и политика, такая материя, в которой, вследствие сложности случаев и мотивов, нельзя установить какие-либо правила. (Стр. 563: «С точки зрения Шекспира (и в этом он сходится с Бэконом и Аристотелем), нет положительных
религиозных и нравственных законов, которые могли бы создать подходящие для всех случаев предписания для правильных нравственных поступков».)
Мировой
религиозный кризис есть также моральный кризис, переход к
морали творчества.
В первом случае
мораль закона сохраняет свой
религиозный смысл.
Казалось бы, так ясно, что философия должна быть философской, исключительно философской, а не научной, подобно тому как
мораль должна быть моральной, религия —
религиозной, искусство — художественным.
Оппортунизм христианской
морали находит себе высшую
религиозную санкцию в мистике послушания.
В сфере
религиозной сознательный социалистический пролетариат усвоил себе старый буржуазный атеизм и старую буржуазную материалистическую философию, в сфере моральной — старую буржуазную утилитарную
мораль, в сфере жизни художественной он унаследовал буржуазную отчужденность от красоты, буржуазную нелюбовь к символизму и буржуазную любовь к реализму.
Познание,
мораль, искусства, государство, хозяйство должны стать
религиозными, но свободно и изнутри, а не принудительно и извне.